ПСИХОЛОГИЯ  АНТИЧНОСТИ

Появление психологии в Древней Греции на рубеже VII-VI вв. до н.э. было связано с необходимостью становления объективной науки о человеке, рассматривавшей душу не на основе сказок, мифов, легенд, а с использованием тех объективных знаний (математиче­ских, медицинских, философских), которые возникли в тот период. В то время психология входила в науку, изучавшую общие законо­мерности общества, природы и человека. Эта наука получила на­звание натурфилософии (философии), в течение долгого периода времени, почти 20 веков, психология оставалась частью философии.

Естественно, что в обширном предмете философии к психологии относилась область, связанная в первую очередь с человеком, да и само исследование души (психики) связывалось преимущественно с особенностями психики человека. В то же время область психи­ческого не ограничивалась человеком, но распространялась на весь мир. Такой подход получил название панпсихизм - направление, которое считает весь мир одушевленным и наделенным душой. В течение нескольких веков (примерно до III в. до н.э.) разница между психикой человека и животных рассматривалась как чисто количественная, а не качественная.

От философии психология взяла важное для любой науки поло­жение о необходимости строить свои теории на основе знания, а не веры. Стремление избежать сакральности, т. е. соединения веры со знанием, а не с разумом, стремление доказать правильность высказанных взглядов и было самым важным отличием научной, философской психологии от донаучной.

Первые представления о душе, возникшие на основе мифов и ранних религиозных представлений, выделили некоторые функции души, прежде всего энергетическую, побуждающую тело к актив­ности. Эти представления и легли в основу исследований первых психологов. Уже первые работы показали, что душа не только побуждает к действию, но и регулирует активность индивида, а также является главным орудием в познании мира. Эти суждения о свойствах души и стали ведущими в последующие годы. Таким образом, важнейшим для психологии в античный период было изучение того, как душа придает активность телу, как она регулирует поведение человека и каким образом познает мир. Анализ закономерностей развития природы привел мыслителей того вре­мени к идее о том, что душа материальна, т. е. состоит из тех же частиц, что и окружающий мир.

Все в мире имеет свою первооснову - элемент, являющийся пер­вой и главной составляющей всех объектов, архе. Исследования окружающего мира привели ученых VII-V вв. до н.э. к мысли о том, что архе - это тот элемент, без которого не может существо­вать мир и все в нем, поэтому, как и все в природе, этот жизненно важный элемент должен быть материален. Так, Фалёс (VI в. до н.э.), на концепцию которого повлияли воззрения египтян, считал, что первоосновой, душой является вода, так как вода (например, Нил, от которого зависели урожаи) - это основа жизни. Анаксимен (V в. до н.э.) вечно движущимся и вечно живым началом считал воздух. Необходимо отметить, что на взгляды древнегреческих ученых повлияли разнообразные философские и психологические концепции, в том числе и древнеиндийские веды, в частности уче­ние о том, что важнейшим свойством (проной) жизни является ды­хание (диада - атман-брахман). Отражение этих идей можно уви­деть в теории Анаксимена и других греческих ученых, связывавших архе с дыханием, воздухом, ветром. Идея о том, что пневма (воздух, движение) является одной из составляющих души, прослеживается и в более позднее время, например в концепции Эпикура.

Распространенность мнения о материальности души находит свое подтверждение в том, что в самом начале развития психологии уче­ные считали главным качеством души активность, т. е. утверждали, что душа - это прежде всего энергетическая основа тела, которая приводит инертное, пассивное тело в движение. Таким образом, ду­ша является источником жизни, в основе которой лежит активность.

Несколько позже появилась идея о том, что конкретный мате­риальный объект (вода, земля или воздух), даже очень важный для мира и жизнедеятельности, не может быть первоосновой. Уже Анаксимандр (VI в. до н. э.) писал о «беспредельном», т. е. о таком физическом начале, из которого все возникает и в которое все пре­вращается. В теориях Левкиппа и Демокрита (V-IV вв. до н.э.) возникла идея атомов, мельчайших, невидимых миру частиц, из которых и состоит все окружающее. Атомистическая теория, раз­работанная этими учеными, была весьма распространена и явля­лась составной частью психологических учений многих ученых не только Древней Греции, но и Рима. Считая душу источником ак­тивности для тела, Демокрит и следующие за ним ученые утвер­ждали, что она состоит из самых мелких и круглых атомов, кото­рые наиболее активны и подвижны.

Не менее важной для развития психологии стала высказанная Гераклитом идея о том, что все в мире действует по определенным законам, по Логосу, который и является главной управляющей силой. Логос объясняет и взаимосвязь между отдельными событиями, в том числе между разными эпизодами в жизни людей. Таким обра­зом, все в мире причинно обусловлено, все события проистекают не просто так, случайно, но по определенному закону, хотя мы не все­гда эту связь, причину произошедшего события можем установить. Такой подход, называемый, как было сказано в предыдущей главе, детерминизмом, показал возможности понимания и объяснения про­исходящего в мире и человеке, открыл новые перспективы перед наукой. Тем самым идея Логоса стала очень важным фактором на пути преодоления сакральности и превращения психологии в науку.

Идея о всеобщей причинной обусловленности стала одной из важнейших и в теории Демокрита. Однако ее распространение на все стороны жизни человека имело и отрицательные последствия, так как лишало его свободы выбора, свободы поведения, которая понималась как возможность самому выстраивать свою судьбу. Это лишение человека свободы воли стало одной из главных причин критики концепции Демокрита Сократом и Платоном, которые до­казывали, что таким образом у человека отнимается не только сво­бода выбора, но и критерии нравственной оценки своего поведе­ния. Мнение о том, что предопределенность поведения делает че­ловека зависимым от окружающей ситуации и лишает его нравст­венной свободы, свободы выбора, было опровергнуто в теории стоиков, которые разделяли внешнюю и внутреннюю свободу и, не отказываясь от детерминизма, открывали перед человеком воз­можности для свободного нравственного самосовершенствования.

Примерно с III в. до н.э. психологов начали больше интересо­вать не столько общие закономерности и функции души, сколько содержание души человека. На первый план стали выходить не общие для всего психического законы, но изучение того, что от­личает человека от других живых существ. Идея о преимущест­венно энергетической функции души перестала удовлетворять психологию, так как душа - источник энергии не только для чело­века, но и для других живых существ. В это время ученые пришли к мнению о том, что душа человека служит источником не только активности, но и разума и нравственности. Такое новое понима­ние души было заложено в теории Сократа, а затем развито в концепциях Платона и Аристотеля.

Впервые в этих концепциях психики появилась и идея о том, что важнейшим фактором, влияющим именно на психику челове­ка, является культура. Если активность связывалась психологами с определенными материальными факторами, то разум, нравст­венность понимались как продукты культурного развития, как результат духовной работы не одного человека, а народа в целом. Особенно явно это проявилось в теории Аристотеля. Естественно, что фактор культуры не мог повлиять на психику животных и от­носился только к душе человека, обеспечивая ее качественное отличие. Таким образом, изменение в приоритетах психологических исследований, появление новых концепций души стало важным поворотным моментом в развитии психологии.

Объяснить же с точки зрения науки (биологии, физики, меди­цины) того времени, каким образом строение атомов души чело­века приводит к ее качественному, а не только количественному отличию от души животного, было невозможно. Поэтому психо­логические концепции в этот период перешли от материалистиче­ской ориентации к идеалистической. Различие материализма и идеализма в психологии связано преимущественно с разным по­нимаем содержания души, психики; в последней материализм вы­деляет прежде всего активность, материальная природа которой была очевидна для ученых того времени, а идеализм - еще и разум и нравственность, природу которых объяснить материальными за­конами было невозможно. Поэтому ученик Сократа Платон при­шел к идее о нематериальности и вечности души.

Среди важнейших функций души психологи античности называ­ли познание мира. Сначала в процессе познания выделялось всего две ступени - ощущение (восприятие) и мышление. При этом для психологов того времени не существовало разницы между ощу­щением и восприятием, выделение отдельных качеств предмета и его образа в целом считалось единым процессом. Постепенно изу­чение процесса познания мира становилось все более значимым для психологов, а в самом процессе познания выделялось уже не­сколько этапов. Платон впервые выделил память как отдельный психический процесс, подчеркнув ее значение как хранилища всех наших знаний. Аристотель, а вслед за ним и стоики, выделили еще и такие познавательные процессы, как воображение и речь. Таким образом, к концу античного периода представления о структуре процесса познания были близки к современным, хотя мнения о содержании этих процессов, конечно, существенно различались.

В это время ученые впервые стали задумываться над тем, как же происходит построение образа мира, какой процесс - ощущение или разум - является ведущим и насколько построенная человеком картина мира совпадает с реальной. Иначе говоря, многие вопро­сы, которые и сегодня остаются ведущими для когнитивной пси­хологии, были поставлены именно в то время.

Демокрит в своей теории познания доказывал, что истинное знание базируется на ощущениях, а разум привносит только за­блуждения. Еще более последовательно раскрывал это положение Эпикур, подчеркивавший, что все заблуждения связаны с тем, что ^наш ум придумывает, субъективирует окружающее. Ощущения же Дают нам истинное представление о нем.

По Эпикуру, в основе знания лежит наш личный опыт, данный Нам в наших ощущениях. Он может быть дополнен знаниями, дан­ными другими, а эмпирические знания могут быть обобщены и систематизированы разумом. Но в этих дополнениях кроются и причины ошибок. Такой подход к познанию получил в филосо­фии название сенсуализм, и это направление, распространившееся в науке в XVII-XVIII вв., зародилось еще в античности. Тогда же в теории Демокрита появились и первые сомнения в истинности и объективности знаний, которые основаны на ощущениях, на сен­сорном опыте человека, что связывалось с субъективностью и ог­раниченностью этого опыта.

Другое направление в психологии познания, названное позднее в философии рационализмом, исходило из того, что истинные зна­ния, т. е. знания об общих законах и понятиях, основаны только на разуме и мало связаны с сенсорными данными о внешнем мире. Такой подход к познанию был характерен для Платона, стоиков, Плотина (II в. н.э.). Исходя из него, ощущения дают нам знания только о единичных вещах, знания же о всеобщем могут быть ре­зультатом только деятельности разума. Таким образом, в позна­нии выделяются два этапа - сенсорный опыт, который может дать знания только о конкретном, т.е. о тенях идеальных предметов, и рассуждение, разум, который постигает их суть, всеобщее в мире. Эти знания, по мнению многих психологов-рационалистов антич­ности, должны быть врожденными, данными нам вместе с нашей бессмертной душой. Поэтому такое знание объективно и отража­ет истинную картину мира.

Таким образом, видно, что не только в современной психоло­гии, но уже в период античности среди психологов не было еди­ной точки зрения на природу и функции психики, на познаватель­ные процессы. Точно так же не было единства и в подходах пси­хологов к проблеме эмоций и их роли в регуляции поведения. Из­начально Демокрит, а затем Эпикур, Лукреций Кар и некоторые другие ученые считали, что именно эмоции лежат в основе нашего выбора и регулируют нашу деятельность. Они писали, что в своей активности человек стремится к тому, что приносит ему удоволь­ствие, и избегает того, что приносит неудовольствие. Часто этот подход сочетался с идеей о том, что эмоции, вызываемые внеш­ними предметами, связывают наше поведение, которое, таким об­разом, становится также зависимым от окружающей действитель­ности. Это же привело, как говорилось выше, Демокрита к мысли о том, что человек несвободен.

Однако психологи, которые доказывали возможность свобод­ной воли и свободного выбора человеком своих поступков, начи­ная с Сократа и Платона, настаивали на том, что главным регуля­тором поведения должны быть не чувства, а разум. Платон, со­глашаясь с тем, что эмоции могут повлиять на деятельность чело­века, видел недостатки этой регуляции как раз в том, что эмоций связаны с окружающим, зависят от внешнего мира и подводят че­ловека под эту зависимость. В то же время разум, преодолевая оковы непосредственной ситуации, высвобождает человека из-под ее диктата, позволяет правильно оценить ситуацию и адекватно построить свое поведение. Поэтому именно разумная регуляция является истинной, и к ней должен стремиться человек, который дорожит своей свободой.

Ш-И века до н.э., по праву считающиеся временем расцвета античной психологии, были и временем создания классических теорий античности - теорий Платона и Аристотеля, со смертью которого и заканчивается этот период.

Третий, заключительный этап в развитии античной психоло­гии существенно отличается от предыдущих прежде всего своей проблематикой, преобладанием практических интересов, связан­ных с анализом причин тех или иных поступков человека, спосо­бов преодоления трудностей и проблем, встающих перед ним, над теоретическим размышлением. Третий этап получил название пе­риод эллинизма, так как связан с распространением греческой нау­ки и культуры по всему миру после походов Александра Маке­донского. Он характеризуется и более тесными связями с восточ­ной культурой, расцветом точных наук, театра, поэзии. При этом новые исследования психики основывались на достижениях выдаю­щихся психологов классицизма.

Интерес к человеку, его личности, причине его свободных по­ступков, мотивации его поведения, его физической организации приводит к тому, что проблема этического, нравственного разви­тия и критерии оценки нравственной личности в эллинистический период выходят на первый план и становятся важнейшими для психологии. Логика развития самой науки и логика развития об­щества привели к тому, что этические вопросы занимали все более значимое место в общественном и научном сознании. Начиная с Сократа человек осознается как самостоятельная ценность, не подчиняющаяся природе, но стоящая вне и выше ее. Неудивитель­но поэтому, что именно связь нравственности с активностью, с законами человеческого поведения и стала центральной проблемой Для психологов эллинизма.

Необходимо отметить, что в науке того времени, как и в пре­дыдущие периоды, не существовало единой точки зрения на про­блему соотношения поведения и нравственности, и ведущие психологические школы эллинизма - эпикурейцы, стоики, киники, платоники - по-разному отвечали на вопрос о том, какое поведе­ние следует рассматривать как социально желательное. Важное значение имели и дискуссии о том, должен ли человек подчинять внешним правилам, законам общества, или же он должен сле­довать только собственным представлениям о добре и зле, собственным желаниям и нормам. При этом основной причиной рассоедения позиций стоиков и эпикурейцев стал вопрос о взаимоотношениях между личностью и обществом.

Дискуссии стоиков и эпикурейцев нашли отражение и в искус­стве, прежде всего в драме, в которой эти вопросы находили во­площение в образах наиболее известных героев. Еще в доэллинистический период драматурги большое внимание в своих произве­дениях уделяли проблеме этического детерминизма, свободе воли и нравственности человека. Одним из первых эту проблему анали­зировал Софокл в своей трагедии «Эдип». Рассматривая легенду о царе Эдипе, Софокл исходил из того, что единственной детерминантой, определяющей жизнь человека, является воля богов. Все законы, в том числе и этические, даются только ими, они могут карать или миловать человека, причем субъективная оценка чело­веческих поступков не имеет существенного значения, важно толь­ко, как эти поступки рассматриваются богами.

Софокл изобразил Эдипа добрым, хорошим человеком, кото­рый следует всем этическим заповедям, чтит богов и общественные законы. Однако этот хороший, честный, богобоязненный человек с самого рождения был обречен на несчастья, потому что его род (а не он лично) в стародавние времена прокляли боги. Поэтому, не­смотря на отсутствие субъективного греха, судьба его складывается роковым образом, он совершает, не зная этого, богопротивные, греховные проступки, за которые и наказывается. Таким образом, в своей трагедии Софокл утверждает бессилие человека, его беспо­мощность перед волей богов. Перед таким детерминизмом, фаталь­ной ролью судьбы, рока, которые направляются богами, человек ничтожен, и его нравственные законы ничего не значат. Поэтому истинно нравственная позиция заключалась в послушании, почита­нии богов, их воли и желаний. О таком подходе к нравственности говорят и древнегреческие мифы, в которых нарушение воли богов, так же как сопротивление или вызов им, жестоко наказывается: вспомним хотя бы наказание царя Марсия, Арахны, Ниобы, кото­рые посмели сказать, что они умеют что-то делать не хуже богов.

Однако другой древнегреческий драматург, Еврипид, возражал против такого подхода к проблеме свободы воли, оценки поведе­ния человека. Он, как и психолог Эпикур, настаивал на том, что источник нравственности - в самом человеке, он сам и совершает свои поступки, и судит о них, оценивает их как нравственные или безнравственные. В трагедии Еврипида «Медея» героиня не только сама решает, каким образом ей поступить, ориентируясь исключи­тельно на свои намерения и желания, но и в оценке своих действий исходит не из того, насколько этот поступок хорош или нравствен для всех, а насколько он хорош для нее. Поэтому она без малейших угрызений совести нарушает принятые на себя обязательства, само­вольно слагая сан жрицы, предает своего отца и братьев, мстит сво­ему мужу, убивая своих детей, а потом, добиваясь власти над вторым мужем, стремится к смерти своего пасынка. Совершая эти поступки, она, несомненно, сеет зло, принося несчастья другим и нарушая волю

богов, но ее поступки не приводят ни к какому наказанию лично для нее, она не просто в состоянии их совершить, но и остается хорошей в глазах Еврипида и зрителей, которые сочувствуют именно ей и счи­тают именно ее правой, принимая ее субъективную оценку событий и поступков. Таким образом, Еврипид одним из первых писателей заговорил о ценности индивидуального человека, о праве личности на индивидуальное поведение и собственные этические нормы.

Так еще в культуре Древней Греции впервые появляется мысль о том, что сильная, значительная личность имеет право на свои зако­ны, на собственную позицию и ее поступки надо оценивать по дру­гим этическим нормам, чем жизнь простого человека. В наше время эта идея о сверхчеловеке была развита Ф. Ницше, стала популярной и нашла отражение во многих художественных произведениях.

Анализ двух противоположных позиций в разработке этиче­ских норм приводил к необходимости, не отступая от идеи само­ценности и активности личности, доказать значимость объектив­ного нравственного закона, по которому должны оцениваться по­ступки всех людей. Такая позиция отражена в знаменитой трилогии Эсхила «Орестея». В трагедии Клитемнестры, Агамемнона, Элект­ры и Ореста также повинны боги, которые прокляли их род (как и род Эдипа). Поэтому особенно в начале, как показывает Эсхил, их поведение является следствием проклятия, а не их субъективных желаний, хотя уже у Клитемнестры есть варианты поведения - от мести и убийства мужа до смирения перед волей богов.

Но кульминации эта возможность выбора достигает в поступ­ках Электры и Ореста. Эсхил доказывает, что человек волен в своих поступках, сам их выбирает и потому сам за них должен отвечать. При этом он показывает, что не существует единой правды и еди­ной воли богов, так как их истина неабсолютная и несовершенна. С его точки зрения, свобода человека проявляется не в том, что он может действовать так, как ему захочется, а в том, что человек сам решает, по каким законам он будет строить и оценивать свое поведение. То есть именно человек, а не боги, вырабатывает эти­ческие законы и способы их соблюдения.

Так, Орест и Электра принимают сторону отца и, солидаризуясь ^с Аполлоном, выступают против божественного (и более древнего) права матери. Выбирая эту позицию, Орест вступает в конфликт с бетами, и Эриннии, посланные ими, должны ему отомстить. Наи­более важным в трагедии является то, что фактически происходит не только конфликт Ореста с богами (Эринниями), но и конфликт богов между собой, так как на стороне Ореста, защищая его, вы­купает бог Аполлон. Бессилие богов решить конфликт доказыва-^ет₅ с точки зрения Эсхила, преимущественное значение граждан­ах, а не божественных законов, так как решается этот конфликт не судом Зевса, но гражданским судом города Афин, который ока­пается важнее суда богов.

Вопросы, которые ставили художники в своих произведениях, получали объективное обоснование в трудах ученых. При этом основной вопрос заключался не в отказе от принципа индивидуа­лизма, а в поиске объективных этических норм, ограничивающих вседозволенность человека, определяющих разницу между добром и злом. Таким образом, проблема социализации, соотношения индивидуальных особенностей и общественных норм и правил поведения, которая поднималась уже в работах Платона и Аристо­теля, получала особое звучание.

В этом контексте важное значение приобретал вопрос свободы воли, так как еще Сократ и Платон отмечали, что если человек не властен над своими поступками, то невозможно установить этиче­ские законы, по которым его можно судить. Как, например, мож­но осудить вора или убийцу, если самой судьбой ему предписано совершить данный грех? Точно так же мы не всегда можем награ­дить добродетельного человека, ибо его хорошее поведение зави­сит не от его высокой нравственности, но от его судьбы, и в дру­гих обстоятельствах он может совершить бесчестные поступки. Такой подход проявляется в трагедии Софокла, в которой судьба жестоко карает субъективно нравственного и хорошего человека.

Однако и вседозволенность, отсутствие объективных нравст­венных законов, по которым можно оценить поведение человека, также приводит к потере нравственных ориентиров, к злу. Хотя источник активности и может находиться внутри человека, но су­дить его поведение должны другие, по объективным, распростра­няющимся на всех законам, доказывали психологи.

Так из сферы искусства проблемы этического развития и сво­боды человека, т. е. наиболее важные для современной психоло­гии личности проблемы, переходят в науку, где рассматриваются прежде всего с точки зрения детерминации поведения. В связи с этим встают вопросы, подчиняется ли человек законам окружаю­щего мира или только своим мотивам, чем отличается нравствен­ная мотивация от другой, например чисто биологической, какой должна быть структура идеальной личности. Все эти вопросы, по­ставленные наряду с другими уже в теориях Платона и Аристотеля, выходят на первый план в эпоху эллинизма.

Киники в поисках свободы доказывали, что человек должен освободиться от всего, что мешает ему обрести независимость, т. е. должен стать самодостаточным. Самодостаточность понима­лась ими достаточно прямолинейно, прежде всего как независи­мость от достижений общества, цивилизации - хорошей одежды, пищи, дома, крыши над головой. Киники также доказывали, что человек должен освободиться от стыда, не должен стыдиться на­рушения моральных запретов, своей неграмотности и вообще не должен зависеть от тех знаний, которые изобрели до него, поэто­му невежество, негативизм - это символы независимости. В своем поведении некоторые киники демонстрировали, что не стыдятся даже отправлять свои естественные потребности на глазах у всех, так как мнение окружающих для них безразлично.

Позиция киников доказывала бесплодность полного отрицания, негативизма, демонстрировала, что личная свобода не может рас­сматриваться вне ответственности за свою жизнь, не может стать свободой от всего, без осознания ее целей. Другими словами, кини­ки и в своей теории, и в практике наглядно показали бесперспек­тивность обретения той свободы, которую позже известный психо­лог Э. Фромм назвал «свободой от», противопоставляя ее «свободе для», подразумевающей и определенные ограничения своего «Я».

Другие ученые, рассматривая проблемы личности, не отрицали полностью связь человека с окружающими его людьми и его от­ветственность перед ними. Разногласия касались главным обра­зом вопроса о том, что же регулирует поведение человека - разум или эмоции и насколько он свободен в выборе собственного пути развития. При этом Эпикур, доказывая, что человек подчиняется только своим собственным мотивам, входит в противоречие сам с собой, ибо тот факт, что поведение регулируется эмоциями, час­тично приводит его к мысли о том, что полностью человек свобо­ден быть не может, так как эмоции вызываются внешними воздей­ствиями. Чтобы избавиться от этих противоречий, он высказал мысль о том, что эмоции могут быть связаны как с телесными, так и с духовными нуждами, которые наиболее важны, так как именно они выводят человека из-под зависимости от внешнего мира.

В этом плане наиболее последовательными были стоики, выде­лявшие два вида детерминации и два вида свободы - внешнюю и внутреннюю. Внешней свободы фактически не существует, так как человек не свободен в выборе своей судьбы - места рождения, бо­лезней, смерти и т.д. Эти внешние факторы, как правило, вызы­вают то или иное эмоциональное отношение - аффект, с которым человек должен бороться для того, чтобы обрести внутреннюю сво­боду. Внутренняя свобода - это свобода разума, который осознает ограниченность внешнего, судьбы, так же как и безграничность интеллектуальных возможностей человека в его постижении мира, себя и общества. Так впервые в психологии появилась мысль о том, что свобода возможна только на основе разума, не подвержен­ного законам материального мира, которые, воздействуя на тело, ограничивают его свободу.

Таким образом, в психологии античности, т.е. в психологии, которая развивалась учеными Древней Греции и Рима, можно ус­ловно выделить три этапа - зарождение и становление психологии (VII-IV bb. до н.э.), период классической греческий науки (Ш-И вв. до н. э.) и период эллинизма (II в. до н. э. - III—IV вв. н. э.)

I>VII-IV вв. до н.э. появились первые научные концепции пси­хики, в которых она рассматривалась прежде всего как источник активности тела. При этом считалось, что душа человека и души дру­гих живых существ имеют чисто количественные различия, так как человек, как любое живое существо, подчиняется тем же законам, что и все в природе. В это же время возникли и первые теории познания, в которых преимущество отдавалось эмпирическому знанию. Эмо­ции рассматривались в качестве основного регулятора поведения. Главное, что уже в этот период были сформулированы ведущие про­блемы психологии: в чем заключаются функции души, каково ее со­держание, как происходит познание мира, что является регулятором поведения, есть ли у человека свобода этой регуляции.

В период классической греческой психологии появились пер­вые развернутые концепции психического, сформулированные Платоном и Аристотелем. Этот период, считающийся вершиной греческой философии, можно рассматривать как ведущий и для психологической науки. В это время ученые обратились к челове­ку, началось исследование тех качественных отличий, которые свойственны только душе человека и которых нет у других живых существ. Возникла идея о том, что психика - носитель не только активности, но и разума и нравственности, т.е. на ее развитие оказывают влияние не только материальные факторы, но и куль­тура, духовный уклад. Так появились идеи о необходимости сво­боды для человека, которая возможна только при отходе от мыс­ли о том, что поведение детерминируется и регулируется эмоция­ми. Таким образом, разум, а не чувства начинают рассматривать в качестве главного регулятора поведения, и разум же становится источником объективных знаний о всеобщем, истинном, которое может быть совершенно не связано с чувственными ощущениями.

В период эллинизма, в котором греческая наука, культура вы­шли за рамки Греции, произошло и перемещение основных пси­хологических школ из Греции в Рим. В это время не возникли принципиально новые подходы к психике, большинство школ мо­дифицировали взгляды, высказанные учеными в предыдущие пе­риоды. Однако открылось много интересных и важных фактов, связанных с исследованием особенностей поведения, его регуляции, с проблемой оценки деятельности человека и критериев этой оцен­ки.

Окончился этот период в III—IV вв., когда зарождающаяся ре­лигия начала доминировать над научными концепциями и стал возвращаться сакральный подход к знаниям, которые рассматри­вались не с точки зрения их доказательности, а с точки зрения ве­ры или неверия. Наступал период Средневековья.

Источник: Марцинковская Т. Д. История психологии: Учеб. пособие для студентов высш. учеб. заведений. - М.: Издательский центр "Академия", 2002. - 544с.

 

Меню

Главная

Психология античности

Психология средневековья

Психология в эпоху возрождения

Психология нового времени

Контакты

Реклама: